Серийные убийства в Австралии. Хроники подлинных уголовных расследований - Алексей Ракитин

Завершая этот подзатянувшийся очерк, автор выскажет напоследок неожиданную и отчасти даже парадоксальную мысль, но пусть читатель не спешит его осуждать. А мысль эта сводится к следующему: плохо и несправедливо, когда страдают хорошие люди, особенно ужасно, когда страдают невинные, когда полицейский произвол заставляет невиновных сознаваться в том, чего они не делали, когда тюремный самосуд убивает непокорных – это ужасно, и этому не может быть прощения. Нигде, никогда, ни в одной стране мира… А вот когда в тюрьме задыхается от астмы и мучается от аллергии Иван Милат – это хорошо. Потому что справедливо!

Мрачная легенда Снежного Города

Многие сложные уголовные расследования начинаются буднично и почти незаметно – случайно появляется какая-то информация, не очень достоверная и надёжная, проводится проверка, порой даже без особого рвения и надежды на успех, а потом словно прорывается плотина, и с разных сторон начинают приходить всё более шокирующие новости.

К такому развитию событий подготовиться нельзя – это всегда неожиданность.

Примерно по такому сценарию развивалось самое, пожалуй, сенсационное в криминальной истории Австралии последних двух десятилетий расследование. Речь идёт о действительно нетривиальном сюжете, который с полным основанием заслуживает того, чтобы найти своё место на сайте «Загадочные преступления прошлого».

25 ноября 1998 г. в отдел полиции в районе Сэйлисбари-норт (Salisbury North), северном пригороде Аделаиды, обратился некий Гэрайон Синклер (Garion Sinclair), заявивший об исчезновении его родной сестры Элизабет Хэйдон. По его словам, он не видел сестру уже шесть дней и не может узнать, где она находится. Её дети всё это время остаются в доме другой его родной сестры – Кристин Спек – и столь долгое отсутствие Элизабет вызывает некоторую тревогу. Обратившийся также добавил, что с мужем пропавшей сестры – Марком Хэйдоном (Mark Haydon) – ему уже трижды за последние дни довелось пообщаться, и каждый раз Марк рассказывал новую версию исчезновения жены. В общем, заявитель просил правоохранительные органы разобраться в, прямо скажем, подозрительной ситуации.

Дежурный офицер забрал у Синклера официальное заявление, формализованную анкету с описанием одежды и внешности исчезнувшей женщины, а также её фотографию и передал информацию об имевшем место обращении по инстанции. В тот же день краткое сообщение о случившемся легло на стол Грегори Стоуна, детектива Отдела розыска без вести пропавших Управления полиции Южной Австралии (сокр. SAPOL – South Australia Police – далее в тексте будет использоваться эта аббревиатура). Следующим утром Стоун приехал в отдел полиции района Сэйлисбари-норт, где поговорил с Гэрайоном Синклером.

Элизабет Хэйдон. Эта мать-героиня прожила короткую и бестолковую жизнь: пила без удержу спиртное, употребляла наркотики, периодически бросала и то, и другое, постоянно якшалась не с теми мужчинами, с которыми следовало.

Информация, сообщённая братом исчезнувшей женщины во время беседы, оказалась намного более детальной, нежели в заявлении. По рассказу Гэрайона, история последних лет жизни Элизабет выглядела следующим образом: она родилась в 1961 г. и к своим 37 годам уже успела стать матерью двух сыновей и шести дочерей, самая младшая из которых была рождена в 1992 г. Все дети были прижиты от разных мужчин. Элизабет познакомилась с Марком Хэйдоном в 1994 г., и это была самая долгая связь с мужчиной в её жизни. Бракосочетались они в 1997 г. Марк Хэйдон был старше своей новой жены на 3 года. Вообще-то, изначально он носил имя Лоуренс, а «Марком» звали его старшего брата, но после гибели последнего в автокатастрофе Лоуренс официально взял его имя. Жил он вместе со своим пожилым отцом в собственном доме в районе Элизабет-Ист (Elizabeth East расположен примерно в 4 км к северо-востоку от Salisbury North). Однако в сентябре 1998 г. Марк отправил отца в санаторий для пожилых («дом престарелых» по-русски), дом продал и перебрался в более северный район Смитфилд-плэйнс (Smithfield Plains). Там Марк и жил вместе с Элизабет и её детьми вплоть до пятницы 20 ноября 1998 г.

В тот день супруги приехали к Синклерам и оставили у них двух сыновей Элизабет (им было 11 и 12 лет), сказав, что заберут мальчиков через два дня, в понедельник. После чего благополучно уехали. Всё было как обычно и не возбудило никаких подозрений Гэрайона и его жены Реи. Однако вечером воскресенья (т.е. 22 ноября) Марк Хэйдон приехал за подростками один. На риторический вопрос Гэрайона Синклера «где Элизабет?» её муж неожиданно ответил, что «она бросила его». Хотя фраза прозвучала довольно тревожно, Гэрайон решил не лезть к Марку с расспросами, полагая, что между супругами произошла размолвка и ситуация скоро сама собой войдёт в нормальное русло. На следующий день брат решил ещё раз осведомиться о судьбе сестры и позвонил Марку. Тот был пьян и в нескольких бессвязных фразах объяснил, что Элизабет бросила его, убежав с одним из его друзей в неизвестном направлении. Помолчав некоторое время, он добавил, что беглянка перед отъездом сняла деньги с банковских счетов как самого Марка, так и его отца, оформившего доверенность на распоряжение деньгами на имя невестки.

После этого разговора Гэрайон встревожился не на шутку. Элизабет отнюдь не была «пай-девочкой»; как нетрудно догадаться, женщина, умудрившаяся родить восьмерых детей от разных мужчин, имела за плечами немалый опыт и повидала в жизни всякого, так что её трудно было назвать подарком. Тем не менее, трудно было представить, чтобы Элизабет решилась на присвоение чужих денег, а предположение о том, что она убежала, бросив детей, вообще казалось немыслимым. При этом Гэрайон считал, что сестрёнка вполне могла угодить в неприятную ситуацию, и тот факт, что она отсутствовала несколько дней, нельзя было считать чем-то заурядным или пустячным.

В общем, на следующий день встревоженный Гэрайон приехал к Марку, но в доме в Смитфилд-плэйнс (Smithfield Plains) его не нашёл. Примерно представляя, где можно отыскать Хэйдона, брат Элизабет отправился на розыски и через пару часов действительно нашёл его в пивном баре в Сэйлисбари-Норт. Гэрайон в третий раз завёл разговор о судьбе своей сестры, но теперь Марк огорошил его новой версией случившегося. По словам Марка, в пятницу 20 ноября он ездил в санаторий к своему отцу, а когда вернулся домой, обнаружил исчезновение Элизабет. Теперь, однако, Марк сделал весьма серьёзное уточнение – по его словам, во время поездки к отцу его сопровождала младшая сестра Элизабет и Гэрайона – Джоди Эллиот – которая последние месяцы жила в небольшом домике (строго говоря, сарае) на заднем дворе. Джоди, по уверению Марка, могла подтвердить, что по их возвращению из поездки Элизабет в доме уже не было. Куда она ушла и почему, Марк не знал. Т.о. получалось, что Джоди могла обеспечить Марку alibi, по крайней мере, Марк на этом настаивал, и Гэрайон не сомневался в его словах – врать было бы уж совсем глупо.

Поражённый этим рассказом, Гэрайон уточнил, сделал ли Марк заявление в полицию? Тот ответил утвердительно, но реакция мужа на эти слова не убедила Гэрайона в правдивости услышанного ответа, а скорее наоборот. Утром 25 ноября он решил проверить, так ли это на самом деле, и направился в отдел полиции в Смитфилд-плэйнс. Узнав, что Марк Хэйдон так и не подал заявление об исчезновении своей жены Элизабет, Гэрайон вернулся в Сэйлисбари-норт и подал такое заявление от своего имени по месту жительства.

Примерно так выглядела вводная информация, отталкиваясь от которой детективу Грегу Стоуну пришлось начинать розыск Элизабет Хэйдон.

Прежде чем переходить к изложению фабулы событий, имеет смысл сказать несколько слов о тех местах, в которых они разворачивались. Упомянутые районы – Сэйлисбари-Норт, Элизабет-Ист, Смитфилд-плэйнс – являлись северными пригородами Аделаиды, одного из крупнейших городов Австралии. Районы эти перечислены по мере удаления от города, Сэйлисбари-Норт расположен ближе всего к Аделаиде, он находится примерно в 20 км от центра города, а Смитфилд-плэйнс – примерно в 30 км. К середине 90-х гг. прошлого века эти пригороды стали по-настоящему депрессивным местом. Некогда они планировались и развивались как зоны регулярной индивидуальной застройки для лиц со средним доходом, но экономическая стагнация 80-х гг. подкосила благосостояние жителей этих мест.